- Артикул:00204974
- Автор: Кукуллу А.
- ISBN: 5-901546-04-0
- Обложка: Твердый переплет
- Издательство: Амалданик (все книги издательства)
- Город: Москва
- Страниц: 208
- Год: 2003
Развернуть ▼
Вашему вниманию предлагается уникальное издание, посвященное сказкам и легендам горских евреев. Первая книга из серии "Золотой сундук Амалдана Кукуллу" включает в себя 16 увлекательных историй, записанных из уст хранителей народных традиций, передающих самобытную культуру древнего народа.
Книга уже успела получить множество одобрительных отзывов и симпатий, как в научной, так и в культурной среде. Читая захватывающие истории, Вы окажетесь в сказочном мире удивительных образов и глубокой мудрости, которую сохранили и донесли до нас сказания древнего народа.
Введение
У горских евреев Кавказа, джугури, как и у всех народов, издавна существует врожденная любовь к сказке.
Сказка является неотъемлемой частью моего народа в его многовековой, запутанной и тревожной жизни. А сами сказители - "овсунечи", всегда пользовались народной любовью и "хурметом" - уважением, почетом. Их всегда сажали на "кунзе-вер" - почетное место в глубине комнаты и окружали заботой и вниманием.
В чем же дело? Почему такой почет и уважение? А в том, что сказка рождается народом на народно-бытовом говоре и живет для народа. А главное, сказка не имеет предела ни в чем: ни в нормах реальной действительности во всех ее проявлениях, ни в человеческой фантазии. Герои сказок могут творить самые необыкновенные чудеса; побывать в любых, даже не существующих мирах, на седьмом небе - "табага" или под седьмым пластом - "велгъ" - земли; вариться в аду или блаженствовать в раю; увидеть то, что нельзя узреть самым наблюдательным глазом; заставлять скакуна скакать, как бы олицетворяя этим самым в культовом образе вечно движущийся в беспредельном пространстве символ духа человека, одним словом, - сказка может изворачиваться, как заблагорассудится сказителю.
В прошлом, когда были падишахи, то у них были свои придворные поэты и писари: первые воспевали своего правителя, вторые заносили в специальную "тефтер" -книгу - все чрезвычайные события падишахского двора. Были и свои "овсуночиго" сказители, люди с необыкновенным талантом творческого воображения, мистически-духовным восприятием мира, которые могли обрамлять свои причудливые и самые необыкновенные фантазии в словесный каркас и тем самым пленить своим рассказом даже тот объект, в адрес которого направлены ядовитые стрелы устной народной прозы.
Но можно ли назвать сказителя автором всех, рассказываемых им с одинаковым мастерством сказок? Безусловно, нет! Одни сказки, действительно, могут быть собственностью того или иного сказителя - они его "продукт"; другие - всего лишь пересказ вот уже веками, а может быть и тысячелетиями, кочующий от одного сказителя к другому. В этом случае сказитель служит как бы дорогой, по которой вместе с торговыми караванами и пешими дервишами, вместе с военными отрядами и путешественниками едут или идут пешком эти самые сказки. А голова сказителя служит, как бы караван-сараем, что стоит на этой дороге, и в ней останавливаются на "отдых" все путники, т.е. сказки. Они здесь "отдыхают", "сбрасывают усталость", часто переодеваются в новые, согласно климатическим или географическим условиям, наряды и снова трогаются в путь с языка сказителя. Они не знают ни границ во времени, ни предела в расстояниях; на их пути много караван-сараев. Сказка вечно в движении, и поэтому она неоднократно меняет свой наряд - мифическую оболочку или окраску, не признавая никаких политических воззрений, отказывается от одной религии и переходит в другую, заодно меняет имена своих питомцев - героев сказки.
Участие сказителя (рассказчика) ощущается во всех случаях. Он служит комментатором, который тут же дает свою оценку или делает ремарку всему тому, о чем повествуется в сказке. Так, например, чтобы выразить свое уважение или переживание за героя сказки, он использует эпитеты: "фагир" - "бедный", "бедмозол" -"несчастный" и т.п. А чтобы подчеркнуть достоинства и подвиги героя сказки, используются эпитеты: "красивый", "добрый", "сильный", "смелый" и т.п. Когда рассказчик повествует о поступках отрицательных типов, им используются в качестве эпитета: "змея", "собака", "свинья", "ведьма", "человеконенавистник", "злюка" и т.п., или он посылает на голову отрицательного персонажа свои проклятия: "Да чтобы его Бог наказал", "Чтобы ему в огне сгореть" и т.п.
Рассказчиком очень часто используются пословицы и поговорки, афоризмы и изречения, проклятия и пожелания. Вообще сказке присуще использование других видов фольклора, выполняя тем самым роль народной педагогики. Сказка находится в большом родстве со всеми другими видами устного народного творчества, для нее характерно заимствование огромного количества прямых и скрытых цитат, использование мотивов и сюжетов из письменной литературы, более того, зачастую логика развития сказочного сюжета подражает логике Святого Писания.
Если внимательно изучить характер и дух горско-еврейских сказок, можно заметить, что все они в какой-то степени отражают три исторических периода народа джугури, элементы его материальной, социальной и духовной жизни.
Читая сказки, где героями выступают как известные исторические личности - Зол-богатырь (пахлеван), Рустам, шах Аббас Первый, шах Аббас-оглы, так и другие безымянные, обобщенные падишахи и дервиши, везиры и векилы, нукеры и гараво-ши, бикегузы и инчегузы, данусменды и амалданы, можно смело сказать - это сказки вавилонского и иранского периодов. В них отражается быт и обычай древнего и средневекового Востока с его дворцами и роскошными "хавузами" - бассейнами; гаремами и тенистыми садами; шумными толпа-базарами, где идет бойкая торговля. В качестве мифических и полумифических существ в сказках этого периода выступают Дэвы, Аждага, Гари-Нене, различные духи, навеянные языческими верованиями, религиозной еврейской литературой и т.п.
Нельзя сказать, что сказки иранского периода заимствованы из персидского фольклора. Они - сказки, как это обычно бывает, переоделись, наполнились атрибутами и персонажами жизни, которой пришлось им жить вместе со сказителями. Основные сюжеты уводят нас вглубь истории еврейского народа, ибо, как свидетельствуют древние источники, евреи "шоафарадин" жили и до последнего времени живут в Иране и других восточных странах.
Некоторые сказители утверждают, что их предки рассказывали о том, что род шаха Аббаса Первого (сефевиды) был еоври, т.е. евреи и отца шаха Аббаса звали Худо-бендо. Имя Худо - горско-еврейское название Бога, а слово - бен - означает сын. В роду шаха Аббаса были "джууты", и род этот впоследствии стал принадлежать к исламу шиитского направления. Сами сказители, начиная рассказывать сказки иранского периода, говорят: "Было это или не было, но когда наши предки жили в Иране под правым крылом справедливого и мудрого шаха Аббаса..." Как бы то ни было, все эти факты еще раз свидетельствуют, что сказки иранского периода нераздельны с горскими евреями Кавказа; они - его наследство, а если хотите, - его история, его психология.
Совсем иначе выглядят сказки второго периода - сказки, рожденные в полуфеодальном и полупатриархально-общинном Дагестане и в целом - Южного и Северного Кавказа. Персонажами выступают здесь "оширы" - богачи и беки, ханы и "саабдиги" -городские старшины, муллы и раввины, кадии и "дивун-буры" - судьи, лавочники и крестьяне, кожевники и сапожники, ростовщики и купцы, "фахлечисты" - наемные рабочие. Взамен мифических и полумифических персонажей выступают злые божественные и тотемические существа и духи - Шагаду и Азраил, Сер-Ови и Дедей-Ови, Эней и Эшмедей... А роль иранских "дохдуров" - врачей выполняют "ловловиго" - люди, в основном женщины, которые лечили заговорами и священными молитвенными амулетами.
Отличительной чертой дагестанского периода XVH-XVIII вв. и последующих веков является и то, что в этих сказках скупо используется художественная описательность, меньше здесь той экзотики, мудрости, интригующих конфликтов, которые в изобилии встречаются в сказках иранского периода. Герои сказок дагестанского периода отправляются в соседние "улкего" - страны и города, аулы и селения уже с коммерческой целью купить или что-то продать, или просто "посмотреть, как живут люди в других местах" и в конце, почти всех сказок, возвращаются разбогатев. Вследствие турецко-персидских войн неоднократно восстававшие коренные народы подвергались прямым гонениям и обложением повышенных налогов. Потому в основе сказок дагестанского периода лежат достоверные факты, имевшие место в Дербенте между 1870-1915 гг. и достоверные личности: Абдулаев, Жавадов, Марда-хай Овшолум, Шомоил, Гемриил, Шелму, Менешир и др. Но так как подобные повествования прошли через горнило коллективного авторства - к нам они дошли как сказки. И чем дальше отходили мы, тем безразличнее становились к достоверным личностям. Сказителя не интересует зарождение сказки и фигурирующие личности. Главное для него и тех, кому он рассказывает сказку, - это идейная нагрузка, мораль произведения. Горско-еврейский народ без фальши и лакировки отразил для будущих поколений тот "котлован", где он сам некогда "варился", - и в этом немаловажная ценность изустной повествовательной прозы.
Со свершением в России в 1917 году "революционно-освободительного" движения и позднее - его победой - установлением Советской власти в Дагестане (1920 г.) - у горско-еврейского народа, как и у других народов Кавказа в целом, зарождается новый период устного народного творчества. Главная тема этого периода торжество победы и равноправия, торжество тех чаяний и дум, о которых на протяжении веков мечтал угнетенный и оскорбленный трудовой народ.
Популярными мастерами сказок послереволюционного периода были Хизгие-Эми Дадашев, Мардахай Овшолум, Шелму Мемри - в Дербенте; Шоул Семанду, Юси Сафа-нов, Бираров - в Махачкале; Маштанай Назаров - в Хасавюрте, Хисрун Алхасов - в Нальчике, род Шамаевых - в Грозном.
В сороковых годах, когда появилась возможность записывать веками жившее в изустной форме творчество, выявились новые имена сказителей: в Дербенте 75-летний Рахмиль Гуршум, среди женщин - зен (жена) Рувин Мигрей, Гузель Гул-Гулисту и Се-нем бат Исроил - Хисиба; в Махачкале - Наамо Хаимова и Юно Хаимов; в Хасавюрте -учитель Гавриил Аронов; в Баку, в Губе, в Ширвоне, в Варташане и в других местах Кавказа были свои мастера устной повествовательной прозы.
Позже, уже после Отечественной войны, да и в годы войны, этот список пополнили такие сказители, как Борис Гаврилов из Дербента, Шурке зен Данил - (эта моя мама) и Бирорле Назаров - из Хасавюрта, Мелко зен Иси - из Грозного, были свои сказители и в Азербайджане - род Гуршумовых, Агаруновых и др.; в Нальчике - род Алхасовых, Ма-муловых и др.
Закончить этот фрагментарный экскурс хотелось бы поговоркой, которая на русском языке звучит так: "Если человек каждый день не услышит хоть одно новое слово и не увидит что-нибудь из красот сотворенного Богом мира - то человек этот или глухой, или слепой".
Рекомендуем
