Расы и народы. вып.32. Современные этнические и расовые проблемы: ежегодник 2006 г.

Сборник посвящен теме "Народы и религии в Центральной Азии". Представленные материалы отражают события недавней истории и нынешние процессы в исламе, христианстве, других конфессиях, которые распространены в регионе. Затрагиваются различные сюжеты, в том числе исламское образование, исламский фундаментализм и традиционализм, прозелитизм и т.д. В числе авторов - российские и зарубежные специалисты по Центральной Азии.
Для этнологов, историков и более широкого круга читателей.
Введение
Распад Советского Союза в 1991 г. привел к тектоническим сдвигам в социальной и политической жизни значительной части мирового пространства. После многих десятилетий внешне стабильного и спокойного течения времени вдруг выяснилось, что бывшее некогда сплоченным общество раздирается изнутри тяжелыми конфликтами. Оказалось, что за лозунгами о всеобщем равенстве скрывались непреодолимые классовые разломы, вместо показной дружбы народов на самом деле существовала глубокая религиозная и национальная неприязнь. Оказалось, что все мы, часто против нашей воли, поделены на "русских" и "чеченцев", "мусульман" и "христиан", "истинных верующих" и "еретиков". Почему мы этого не замечали раньше? Что со всеми нами произошло?
Вниманию читателя мы предлагаем сборник "Народы и религии в Центральной Азии", который выходит в серии "Расы и народы". Цель этой коллективной работы - дать анализ процессов в сфере религиозных воззрений и религиозной политики в бывших центральноазиатских республиках СССР. Здесь нет смысла повторять или резюмировать содержание всех статей. Однако, предваряя тексты авторов сборника, мы хотели бы сделать несколько кратких общих пояснений.
Сначала немного эмоций. Религия принадлежит к тем явлениям социальной жизни, которые трудно обсуждать, не задевая чьи-то чувства и убеждения. Попытка ее понять и выразить свое к ней отношение может быть легко воспринята как карикатура на верующих. Это противоречие обостряется тем, что поле публичной дискуссии о религии монополизировано самозванными "экспертами", которые ради личной рекламы готовы говорить с огромным апломбом по любому поводу. Пустые, карикатурные рассуждения, например на тему "конфликта цивилизаций", заполонили газетные полосы, радио- и телеэфир. Никоновы, дугины, джемали по сути дела занимаются стравливанием людей, провоцируют взаимную ненависть, но не несут за это никакой ответственности.
Где же профессионалы, где люди, знающие предмет не понаслышке, должно было бы спросить общество. Но общество молчит, а квалифицированные исследователи уже потеряли надежду на то, что их знания нужны еще кому-то, кроме них самих. Дайте настоящим профессионалам хотя бы одну тысячную того внимания, что тратится на антитеррористические службы и военные базы, и, может быть, многие конфликты будут решены быстрее и без лишних жертв?!
Подавляя в себе эмоции, мы, конечно, вынуждены признать, что не преувеличиваем способность науки дать "правильное" объяснение всему, что происходит в мире, и предложить единственно "верное" решение всех сложных ситуаций. Иначе мы уподобились бы упомянутым "экспертам-агитаторам". Ценность профессионального подхода заключается как раз в обратном - в том, что ученый, который глубоко погружен в детали и факты, всегда предостережет от скороспелых, простых схем. Хорошо зная предысторию той или иной конкретной проблемы, владея полной или почти полной информацией (а часто являясь ее добытчиком), специалист обязан выявить глубинные корни, многочисленные факторы, противоречивость, неоднозначность, разные сценарии возможного будущего и т.д. Ценность научного подхода еще и в том, что его условием является дискуссия. Истина рождается в споре. Это банальное правило определяет отличие научного исследования от наукообразной пропаганды.
Практически все статьи настоящего сборника так или иначе затрагивают сложную и важную проблему - что такое централь-ноазиатский исламский экстремизм и какие факторы влияют на его активизацию. Как и следовало ожидать, у каждого из авторов оказался свой ответ на этот вопрос. По мнению одних, этот экстремизм вырос в условиях социально-политического и идеологического перелома, который наступил в период разрушения прежнего, советского строя и построения нового, постсоветского. Смутная эпоха породила множество пророков, предлагающих обществу "истинный" путь к счастью. Их наивность и малообразованность легко сочетается с нетерпимостью и готовностью к самым радикальным шагам ради достижения своих несбыточных целей. Как считают другие специалисты, религиозный экстремизм возникает только там, где до предела обнажены и обострены все общественные нервные окончания, где авторитарная и неспособная к реформам власть, защищающая свои корыстные корпоративные интересы, сама плодит себе врагов, толкает людей на отчаянные шаги и своими руками, не осознавая этого, готовит катастрофу. Радикализм под исламскими лозунгами - это
единственно доступная жителям отсталых стран возможность заявить о своем несогласии с несправедливостью отдельных режимов и мировой системы в целом.
Вряд ли можно безапелляционно утверждать, что кто-то в этом споре прав, а кто-то нет. У обеих сторон есть сильные и убедительные аргументы в свою пользу. Задача настоящего сборника в том, чтобы представить разные точки зрения и позволить читателю самому сделать выбор.
Мы ограничимся лишь одним дополнительным комментарием. Позиция любого эксперта, который высказывается на тему острых событий, весьма уязвима для моральных обвинений и политических ярлыков. Как только он пытается проанализировать ту или иную ситуацию, в которую вовлечены реальные интересы правительств и могущественных международных организаций, ему тут же можно предъявить упрек в "поддержке тиранов" или "оправдании терроризма". Мы согласны с тем, что слишком тесное сотрудничество с той или иной стороной в том или ином конфликте дает основание сомневаться в профессиональной честности и нейтральности исследователя. Он прежде всего сам заинтересован в том, чтобы к нему не предъявлялись претензии в ангажированности. Но мы в то же время никак не можем согласиться с тем, что ученого, если только речь не идет о прямых призывах к восстаниям и репрессиям, можно обвинять за то, что он высказывает свое мнение, причем делает это аргументированно, в соответствии с правилами научного сообщества. Любая цензура, какими бы благими целями она не оправдывалась, ничуть не лучше политической пристрастности.
И, наконец, последнее, техническое замечание, ближе к конкретной тематике сборника. Внимательный читатель заметит, что одни авторы в своих статьях употребляют термин "Центральная Азия", другие - "Средняя Азия". Вопрос о том, какой из них более правилен для названия бывших советских азиатских республик, до сих пор разделяет исследователей. В российской традиции до недавнего времени "Центральной Азией" называли большой историко-культурный регион, куда входят, помимо пяти указанных республик, Монголия, Тибет, Западный Китай, Северный Афганистан. "Средней Азией" называли Киргизию, Узбекистан, Таджикистан и Туркмению. Казахстан обычно числился самостоятельно, но некоторые историки и этнографы отмечали, не без основания, что южные районы этой республики культурно весьма близки к Средней Азии. Такое разделение вошло в привычку и в политический словарь. Однако после 1991 г. политики, а вслед за ними и ученые стали все чаще именовать весь регион "Центральной Азией". Помимо неких соображений престижности {центральная лучше чем средняя) и явного влияния западной кальки Central Asia, новая мода объясняется, возможно, удобством - писать и говорить "Центральная Азия" о всех пяти государствах лаконичнее и более корректно, нежели употреблять сложную конструкцию "Средняя Азия и Казахстан". Принимая во внимание все эти обстоятельства и уважая разные мнения, редакторы сборника решили оставить за авторами право выбирать то название которое им больше по душе.
Сергей Абашин, Валентин Бушков